Перед ним лес, и этот лес он должен пройти до конца. А что ветви шевелятся, кричат, проклинают его…

Рид даже не сразу понял, что кричат степняки.

Черный Волк.

Ему было безразлично. Здесь и сейчас он просто убивал. А что там кричат овцы, которых режут… вот уж что не интересует волка.

Рид даже не понял, когда лес кончился. И только оглянувшись, сообразил, что врагов больше нет. Впереди их нет.

А позади…

В этот день песок на берегу Интары из желтого стал красно-коричневым, столько вылилось на него крови. Степняки, аллодийцы, у всех она одинаково красная. Но степняки полегли все, может, десятка два сбежали, да и шервуль с ними, лови их в лесу.

Аллодийцев тоже полегло немало. Человек тридцать, даже больше.

И уже снуют женщины, добивая раненых степняков и перевязывая своих. И ни капли жалости не найдется в их душах. Те, кто перенес плен и насилие, смерть близких и безнадежность, не пожалеют своих врагов.

Рид уселся, где стоял, и перевел дух. Провел рукой по щеке…

– Вы ранены, ваше сиятельство.

– А?

Он даже этого сразу не понял. А Эльтц лично промывал маркизу рану, сокрушаясь, что нет возможности зашить, шрам останется…

Рид только рукой махнул.

Шрам? Да и плевать на него. Зато еще пятьюстами степняками на свете меньше стало. А это хорошо.

Работали все не покладая рук.

Раненых добивали, мертвых стаскивали в две кучи, степняков без особого почтения сваливали подальше от реки, чтобы тухлятиной воду не травить, для своих будут копать могилу, а эти… да пусть достаются зверью на обед! Не жалко! Их сюда не звали!

Коней тоже добить, свежевать и пустить на мясо. Кушать хочется.

И рубить деревья, начинать вязать плоты.

Работать предстоит всю ночь. К утру женщин и раненых надо погрузить на плоты и отправить вниз по Интаре. А Рид пойдет дальше.

Он еще не все долги степнякам раздал.

– Ваше сиятельство, тут вроде как не степняк?

Интересно…

* * *

Ренар Давель подумал, что умереть было бы лучше. Но, кажется, ему такого счастья не дадут?

Рид смотрел так…

Без ненависти.

Просто – как на особо мерзкую мокрицу, выбравшуюся из отхожего места. Гадкую такую тварь.

– Торнейский, – выплюнул Давель.

Рид кивнул. Оглядел предателя с ног до головы. От легких сапог – до степняцкого шлема. Предав своих, Ренар сменил шкурку и оделся, как степняки. Полностью. Поменял и оружие, и доспехи…

– Ваше сиятельство?

Ансуан Вельский стоял рядом.

Он тоже был потрепан, голова перевязана, в схватке с него сбили шлем и отсекли кусок уха, но парень не позволил себе отдыха.

Людям тяжелее приходится, кто и с более серьезными ранами, но держатся ведь. И ему разлеживаться не пристало.

– Знакомься, Ансуан, – голос Рида звучал устало. – Ренар Давель, перебежчик, шпион… подозреваю, что и вторжение тоже он подготовил. Не знаю только зачем.

– Ах, не знаешь? – прищурился Давель. – Ты, сукин сын, не знаешь?

За что и поплатился.

Хамства в адрес любимого командира солдаты терпеть не стали, сбили наглеца с ног и пару раз хорошенько пнули. Рид наблюдал с насмешкой.

– Успокоился – или еще добавить?

Ренар добавил несколько выражений.

Рид пожал плечами. Стало больно, кажется, еще и по ребрам кто-то приложил. Не перелом, но синяк точно будет.

– Чем я тебе дорогу перешел?

Из уст Ренара вновь полилась ругань. Но в этот раз его дослушали-таки до конца. Накипело у человека.

Страшно даже, из какого сора вырастает предательство и подлость.

А началось все еще десять лет назад, даже чуть побольше.

* * *

Тогда ушел на покой герцог Ренский.

Между прочим, отец Ренара Давеля. Так тоже бывает, бастарда хоть и не признают – жена у герцога была такая, что ублюдка в роду не потерпела бы, – но помощь оказывают.

Герцог Ренский Алетту Давель любил и Ренара вырастил, приезжал, деньгами помогал, потом устроил в армию, ну и карьере поспособствовал. На границе быстро растут.

Хотел походатайствовать, чтобы Ренара назначили вместо него, но Остеон решил иначе. И на границу отправился маркиз Торнейский.

Первая обида.

Ренар проглотил ее, искренне надеясь, что столичному мальчику быстро надоест и Степь, и степняки, и дозоры, и все остальное…

Не надоело.

Рид устроил разнос всем, кого распустил Ренский, и в том числе тогдашнему коменданту Ланрона – отцу Ланаты, невесты Равеля. Выгнал бедолагу со службы в три дня, пришлось ему собирать вещи и возвращаться в поместье. Спасибо, под суд не отдали, а то милейший комендант немного путал свой карман с государственным. Даже много путал. Не раз и не два.

После этого Ланата дала Ренару решительную отставку.

А зачем он такой нужен, бесперспективный? Был бы он главным на границе, можно бы и поговорить, и глаза закрыть на его происхождение. А так, когда даже заступиться не сумел…

Девушка должна выгодно выйти замуж. Точка.

Ренар скрипнул зубами, но в счет Рида вписал и вторую свою обиду.

И в-третьих, Рид взялся за поставщиков, с которыми у Давеля были длительные и взаимовыгодные отношения. И развалил все к Восьмилапому.

Хотел бы, столько не перегадил!

Было, было за что Ренару ненавидеть маркиза. За все!

А ведь по сути – такой же ублюдок, просто королевский, а не герцогский. И более удачливый… вот почему – так?

НЕНАВИЖУ!!!

Так и принялся Ренар Давель работать против Аллодии. А за что ему любить страну, которая так мало ему дала? А требует-то сколько? Ну уж – нет! Умный человек найдет, кому продать свою верность и свой клинок.

Рид выслушал все эти откровения, подумал минуту, а потом кивнул Эльтцу, который так и отирался поблизости.

– У нас свободная веревка найдется?

– Да, командир.

– Повесить.

Рты открыли все. В первую очередь сам Давель.

– К-как?

– За шею.

Ансуан кашлянул.

– Командир, а может, его допросить? Потом…

Рид покачал головой.

– Нет смысла.

– Почему?

– Да потому, что верить подлецу – глупо. А это подлец умный и хитрый. Больше времени на допрос потратим, а то еще и удрать сможет… Повесить – и точка.